Везде
Предметы конской узды из кургана 1 могильника Дыш IV
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Предметы конской узды из кургана 1 могильника Дыш IV
Аннотация
Код статьи
S086960630015272-8-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Маслов Владимир Евгеньевич 
ORCID: 0000-0002-4910-8317
Аффилиация: Институт археологии РАН
Адрес: Российская Федерация, Москва
Гей Александр Николаевич
Аффилиация: Институт археологии Российской академии наук
Адрес: Российская Федерация, Москва
Андреева Марина Владимировна
Аффилиация: Институт археологии РАН
Адрес: Российская Федерация
Выпуск
Номер 4
Страницы
35-52
Аннотация

В 2011 г. Северокавказской экспедицией ИА РАН были раскопаны три кургана могильника скифской эпохи Дыш IV в Республике Адыгея. Основные погребения курганов, ограбленные в древности, содержали захоронения лошадей, сохранившиеся предметы упряжи и узды которых позволили датировать курган 3 первой третью, а курган 2 – второй половиной VII в. до н.э. Аналогии предметам узды из кургана 1, представленным в настоящей публикации, указывают на дату этого комплекса в пределах первой половины – середины V в. до н.э. В рассмотренном наборе присутствуют вещи, относящиеся как к западному, так и восточному кругу культур кочевого мира, а в образцах “звериного стиля” имеются ахеменидские и греческие цитаты. Такой яркий культурный синкретизм, возможно, связан с особым культовым значением Дышского могильника для пришлых подвижных военизированных групп, сохранявшемся на протяжении не менее двух столетий.

Ключевые слова
Северный Кавказ, Адыгея, скифы, конская узда, конская упряжь, “звериный стиль”.
Источник финансирования
Работа выполнена в рамках плановой темы “Археологические культуры Евразийских степей и античный мир - контакты и взаимовлияния” (номер темы: АААА-А18-118011790093-2).
Классификатор
Получено
27.05.2021
Дата публикации
15.12.2021
Всего подписок
6
Всего просмотров
96
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
Дополнительные сервисы на весь выпуск”
Преимущества сервисов
920 руб. / 16.0 SU
1 В 2011 г. Северокавказская экспедиция ИА РАН провела охранно-спасательные исследования курганного могильника Дыш IV в Теучежском районе Республики Адыгея (Андреева, Гей, 2015). Курган 1, некоторым материалам которого посвящена данная публикация, был самым большим (диаметр от 40 (З–В) до 50 (С–Ю), высота от 1.8 (Ю) до 2.5 (С) м) и самым поздним из трех раскопанных1. Он замыкал с В цепочку из пяти курганов, вытянутую вдоль высокого берега р. Четук в широтном направлении, и располагался на мысу у слияния р. Четук с р. Дыш (рис. 1, А). Все насыпи несли следы грабительских вторжений, по-видимому, неоднократных.
1. Материалы кургана 3 новочеркасско-жаботинского и кургана 2 келермесского времени опубликованы (Маслов, Гей, Андреева, 2020; Маслов, Андреева, Гей, 2020а).
2

Рис. 1. Дыш IV. План могильника (А) и конструкции в кургане 1 (Б) с погребениями лошадей № 1–5 (I – рога оленя). Fig. 1. Dysh IV. Cemetery plan (A) and structures with horse burials in mound 1 (Б) (I – antlers)
3 Под насыпью кургана 1, к СВ от R0, на древнем горизонте было расчищен круглый в плане двухслойный настил из дерева и камыша диаметром ок. 14 м (рис. 1, Б), сохранившихся главным образом в виде тонких прослоек, отпечатков и следов тлена (северная часть настила была разрушена практически полностью). В центре настила находилась могильная конструкция (гробница) основного и единственного погребения. Грабительский ход, шедший с края северной полы, прорезал настил и дно гробницы, находившееся всего на 0.3 м ниже настила. Гробница размерами 4.0 × 2.8–3.0 была ориентирована по линии ЗСЗ–ВЮВ. По ее периметру с внешней стороны имелись 10 столбовых ям2, в 7 из которых сохранились остатки дерева. К сожалению, плохая сохранность не позволила установить первоначальную высоту столбов, которые могли служить опорой перекрытия.
2. Нумерация ям велась с восточного угла гробницы по часовой стрелке.
4 Комплексы и отдельные находки в положении in situ (не перемещенные в процессе ограбления) встречены главным образом на уровне настила и в небольшом количестве – в столбовых ямах; перемещенные предметы были сосредоточены, в основном, в заполнении грабительского хода внутри (южная часть) и за пределами гробницы (северная часть)3.
3. Коллекция находок из курганов могильника Дыш IV передана на хранение в Национальный музей Республики Адыгея (г. Майкоп).
5 На настиле были расчищены костяки пяти лошадей разной степени сохранности.
6 Одна невзнузданная лошадь (№ 1) была положена на расстоянии 4–4.5 м к ЮЗ от погребальной камеры на настил; сверху костяк был покрыт слоем древесного тлена (направление бревен перекрытия костяка совпадало с концентрической укладкой бревен верхнего слоя настила под лошадью). При расчистке среди костей обнаружено несколько фрагментов лепной посуды4
4. На настиле в целом и в том числе – в юго-западной его части, рядом с лошадью № 1, было обнаружено около 400 мелких фрагментов лепной посуды.
7 Лошади рядом с камерой лежали вдоль длинных стен гробницы с внешней стороны, парами, параллельно, тесно соприкасаясь друг с другом. Обе пары – юго-западная (лошади № 2 и 3), и северо-восточная (лошади № 4 и 5) помещались на древнем горизонте на особых прямоугольных площадках, примыкающих к могильной камере и выделенных с внешней стороны уложенными горизонтально толстыми бревнами, от которых сохранились отпечатки в виде незначительно углубленных канавок. Следы настила под костяками, как и их перекрытие деревом, не отмечены.
8

Рис. 2. Дыш IV, курган 1. Погребения лошадей № 2 и 3 (А: 1 – уздечный набор, 2 – уздечная бляшка), лошади № 1 (Б) и лошадей № 4 и 5 (В: 1 – пронизи, 2 – бляха, 3 – распределитель ремней, 4 – звено удил, 5 – псалий, 6 – ворворка, 7 – кольца, 8, 9 – бляшки, 10 – подпружная застежка). Fig. 2. Dysh IV, mound 1. Burials of horses No. 2 and No. 3 (A), horse No. 1 (Б) and horse No. 4 (В)
9 Первая пара ориентирована головами на ЮВ; лошадь № 2 (правая) – в позе на левом боку со слабо подогнутыми ногами, лошадь № 3 (левая) лежала более компактно на животе с небольшим наклоном влево, ноги максимально согнуты и поджаты (сохранность этого костяка значительно хуже, чем у лошади № 2, передняя часть разрушена, череп отсутствовал – фрагменты этих костей встречены в столбовой яме 4 и в грабительском перекопе внутри гробницы) (рис. 2, А).
10 Во второй паре костяки были еще сильнее разрушены грабителями. От лошади № 4 (левой) уцелел только череп с частью шеи и передними конечностями; она был ориентирована головой на ЮВ, положена на правый бок или на живот с сильным отклонением на правый бок, с подогнутыми ногами. От лошади № 5 (правой) in situ осталась одна правая передняя нога (локтевая кость и подогнутые под нее бабки/фаланги, частично заходившие под шейные позвонки и затылочную часть черепа лошади № 4). Прочие ее кости и, вероятно, связанный с ней инвентарь обнаружены в заполнении грабительского хода. Предположительно, лошадь № 5 первоначально лежала параллельно лошади № 4, в аналогичной позе (рис. 2, В).
11

Судя по расположению тазовых костей наиболее хорошо сохранившихся скелетов лошадей № 1 и 2, туши животных, очевидно, были установлены на живот с подогнутыми ногами и лишь с разложением мягких тканей завалились на бок. Не исключено, что они были закреплены и некоторое время находились на обозрении.
12 На верхнем слое настила, на расстоянии 1 м от торцовой юго-восточной стенки гробницы, параллельно ей, в одну линию были уложены два рога оленя, обращенные основаниями друг ко другу. На основаниях рогов по кругу отмечены следы порубки топором, окончания же рогов сохранили следы стачивания и/или использования. Традиция размещения рогов оленя рядом с могильным комплексом (в который входили останки взнузданных лошадей) восходит в могильнике Дыш IV к новочеркасско-жаботинскому периоду (Маслов, Гей, Андреева, 2020. С. 304. Рис. 7, 1). Культовый смысл сочетания оленьих рогов с конскими костяками в одном археологическом контексте в целом очевиден (олень и лошадь – небесные животные).
13

Рассмотрим принадлежности узды, которые во многом являются определяющими для культурно-хронологической атрибуции данного комплекса.
14

In situ был расчищен лишь один уздечный комплект, находившийся под черепом лошади № 2 (рис. 2, А, 1). Он включал железные двусоставные удила с надетыми на них под внешними петлями железными округлыми насадками, у которых с внутренней стороны имелось по четыре заостренных выступа-шипа, образующими квадрат вокруг стержня удил Судя по их положению, удила или не были вставлены в рот лошади, или свалились на землю в процессе разложения туши. Во внешние петли удил были вставлены бронзовые S-видные двудырчатые псалии; непосредственно близ грызла были найдены бронзовые обоймы (рис. 3, 1, 4, 7; 4, 5).
15

Сходная ситуация частично была зафиксирована при расчистке поврежденного в ходе древнего ограбления скелета лошади № 4. Здесь возле нижней челюсти, с заходом под нее, были обнаружены обломки железных удил и аналогичные поврежденные бронзовые псалии и пронизи (рис. 2, В, 1, 4, 5; 3, 8; 4, 6).

16

Железные петельчатые удила (разворот звеньев ок. 25 см) и железные дисковидные строгие насадки с шипами (диаметр насадок – 4.3 см) (рис. 3, 1, 4). Единственной аналогией данной находке являются насадки на удила лошади № 9 в кургане 10/1982 г. Ульского могильника (Эрлих, 2015. С. 46. Табл. 15, кат. 254), которые рассматривают как древнейший пример использования железных строгих удил, предвосхищающих появление квадратных насадок с загнутыми углами (Лесков, 2015. С. 97) (рис. 3, 2). Но очевидно, два названных типа насадок появляются практически синхронно. Так, в конском захоронении в каменном ящике 3 горного могильника Уллу в Кабардино-Балкарии удила с крестообразными насадками были найдены вместе с железными псалиями и крупной подпружной пряжкой с окончаниями в виде птичьих голов с закрученным клювом (Белинский и др., 2017. С. 120). Комплекс узды из Уллу датируется благодаря бронзовым уздечным бляшкам, декорированными в “зверином стиле”, имеющими прямые аналогии в погр. близ с. Хошеутово в Нижнем Поволжье (Канторович, 2014. С. 107. Рис.1, 1; Белинский и др., 2017. С. 115–121), которое относят ко второй четверти – середине V в. до н. э. (Очир-Горяева, 2012. С. 187).

17

В кург. 1 Дышского могильника окончанием железного псалия, украшенного зооморфным навершием, возможно, является сильно корродированный предмет, найденный в придонном заполнении северной части грабительской ямы (рис. 7, 5). Изображение угадывается по абрису: овальный в сечении стержень переходит в скульптурную головку птицы, расположенную почти горизонтально, с закрученным клювом и выступающим над контуром головы округлым глазом. Размеры фрагмента: 3 × 2 × 0.6 см.

18

Псалии с таким завершением, кроме погр. 3 могильника Уллу, известны по материалам Ульского и Нартанского могильников (Эрлих, 2015. С. 47) (рис. 3, 3).
19

Рис. 3. Предметы узды из памятников: Дыш IV, курган 1 (1, 4, 7 – лошадь № 2; 6, 8 – лошадь № 4) (1 – полевой рисунок А.Н. Гея: а – удила, б – насадки, в – псалии, г – обоймы) и Уляп, курган 10/1982 г. (2, 3, 5) (по: Эрлих, 2015). Fig. 3. Bridle items from the sites: Dysh IV, mound 1 (1, 4, 7 – horse No. 2; 6, 8 – horse No. 4) and Ulyap, mound 10/1982 (2, 3, 5) (after Erlikh, 2015)
20

Две лошади в разных парах – № 2 и № 4 – имели сходные комплекты литых S-видных бронзовых двудырчатых псалиев с округлыми отверстиями в центральных уплощенных ромбовидных выступах со сглаженными наружными углами (рис. 4, 5, 6). Их изогнутые заостренные лопасти с четко выраженной гранью имеют ромбовидное сечение. На концах лопастей расположены конусовидные шишечки. Размеры псалиев: длина – 18.5–20 см, наибольшая ширина – 1.5–1.7 см.
21

Рис. 4. Дыш IV, курган 1. Предметы узды и упряжи: 1, 2, 4, 6 – лошадь № 4; 3 – лошадь № 5, 5 – лошадь № 2. Fig. 4. Dysh IV, mound 1. Items of bridle and harness
22

Нужно отметить, что найденные in situ псалии лошади № 2 различались размерно и, возможно, первоначально принадлежали к разным уздечным наборам. Такие случаи известны. Так, в кург. 10/1982 г. Ульского могильника встречен уздечный комплект с разнотипными псалиями – лошадь № 22 (Эрлих, 2015. С. 160, 161. Табл. 19, 281) (рис. 3, 3).
23

S-видные псалии с уплощенными окончаниями появляются на востоке Евразии еще в раннескифское время (Шульга, 2008. Рис. 45, 6), но в памятниках Поднепровья и Северного Кавказа широкое распространение получают лишь с конца VI–V в. до н. э. (Ильинская, 1968. С. 117; Эрлих, 2015. С. 48). Ближайшей аналогией нашим находкам являются железные псалии, очевидно, воспроизводящие бронзовые образцы, из кург. 2/1898 г. и 10/1982 г. Ульского могильника (Эрлих, 2015. С. 47, 48. Табл. 3, 17; 14, 211; 16, 219; 17, 242, 247, 248, 250; 19, 281). Однако вследствие изготовления из железа они имеют раскованные уплощенные лопасти.

24

Для определения хронологии всего комплекса большее значение имеет несомненная морфологическая близость дышских псалиев и серии S-видных бронзовых псалиев с равномерно изогнутыми ромбовидными в сечении лопастями с прямыми окончаниями, которые А.Ю. Алексеев поместил во 2 группу своей дробной классификации скифских древностей V в. до н. э., по находкам античных импортов датированную второй четвертью этого столетия (Алексеев, 1991. С. 51. Рис. 2, 17–19).
25

Определенное сходство дышские псалии имеют также с псалиями из погр. у с. Хошеутово (Очир-Горяева, 2012. С. 200, 201. Илл. 206; 207), изогнутые остролистные лопасти которых, с завершением в виде пирамидки из шариков, оформлены в “зверином стиле”.
26 При расчистке скелета лошади № 4 были обнаружены два крупных бронзовых кольца: разломанный экземпляр лежало на шейных позвонках, целый – у костей подогнутой правой ноги (рис. 2, В, 7; 4, 5). Одно кольцо цельнолитое, второе – свернуто из дрота, концы которого были сомкнуты вплотную. Наружный диаметр колец – 7 см, округлое сечение – 0.5 см. Аналогичные предметы появляются в финале предскифского времени в составе колесничных комплектов, что позволяет интерпретировать их как детали упряжи повозки (Эрлих, 2007. С. 143, 144. Рис. 208, 1, 5). Об этом свидетельствует также их расположение. Кольца могли использоваться для крепления лошадей к ярму или вальку. Сама повозка отсутствовала, но, возможно, были использованы ее детали.
27 Кольца на ярме, через которые пропущены поводья, можно различить на золотой модели двухдышловой колесницы, запряженной четверкой лошадей, из Амударьинского клада (Амударьинский клад, 1979. С. 37, 38. Кат. 7; цв. илл.). У крайней лошади заметна пряжка в месте пересечения подпруги и нагрудного ремня.
28 Два больших железных кольца были найдены на лопатках скелета лошади в парном конском погр. 3 в кург. 15 у аула Уляп (Лесков и др., 2005. С. 64, 65. Рис. 222, 4, а, б).
29 Два крупных разомкнутых железных кольца были найдены в конском захоронении в каменном ящике 3 горного могильника Уллу (Белинский и др., 2017. С. 121).
30 В скифских наборах узды известны многочисленные бронзовые и железные кольца, сильно варьирующие размерно, но они рассматриваются исключительно как пряжки различного назначения (Могилов, 2008. С. 62–64. Рис. 120; 122).
31 Бронзовые подпружные пряжка и блок, лежавшие, очевидно, in situ, были найдены с левой стороны корпуса лошади № 4, близ ребер за лопаткой. Оба предмета находились основанием вверх: восьмерковидный блок лежал поверх пряжки, частично перекрывая ее (рис. 2, В, 10).
32

Литая подпружная пряжка с трапециевидной рамкой с боковыми выступами-фиксаторами и овальным поперечным отверстием (рис. 4, 2). Пряжка примыкает к арочной приемной петле, расположенной перпендикулярно к оси пряжки. В передней части петли имеется вертикальный грибовидный шпенек. Размеры пряжки 2.0 × 2.2 см, приемной петли – 7.0 × 6.2 см, общая длина – 7.4 см.
33

Подобные пряжки появляются на востоке Евразии не позднее начала VII в. до н.э. и широко бытуют до V в. до н.э. (Шульга, 2015. Рис. 81). Технологические следы – выемка внутри рамки с краями различной толщины, также характерны для большой группы восточных изделий (Шульга, 2008. Рис. 35, 12, 13), изготовленных в закрытых формах с использованием утрачиваемой модели (Тишкин, 1998. С. 88. Рис. 1, 2). Едва ли пряжка попала на Кубань в результате торговли или обмена, вероятнее – вместе с лошадью и ее хозяином.

34

В комплекте с подобными пряжками обычно встречаются блоки аналогичной формы, не имеющие шпенька (Шульга, 2008. С. 95, 96. Рис. 62, 1–16). Однако в нашем случае это не так.
35

Блок имеет восьмерковидную форму с перехватом и кольцами различного диаметра (рис. 4, 1). Рамка блока уплощенная, со скругленными торцами. В передней части меньшего кольца находится уплощенный треугольный выступ – язычок. С внутренней стороны основания большего кольца имеется врезка, утончающая рамку. Размеры предмета: диаметр колец – 3.8 и 4.5 см, общая длина – 8.4 см.
36 Несмотря на внешнюю простоту, среди подпружных блоков на огромной территории востока Евразии аналогии данной находке нам не известны. Можно только отметить беспаспортный бронзовый восьмерковидный блок(?) из собрания Минусинского музея (Шульга, 2013. Рис. 43, 17)5.
5. Выражаем искреннюю признательность с.н.с. Института археологии и этнографии СО РАН П.И. Шульге за консультацию и ценные советы.
37 Ближайшей параллелью дышскому подпружному комплекту является находка в погр.16 кург. 5 могильника Кривая Лука III в Нижнем Поволжье набора, состоящего из трех предметов: пряжки и двух разнотипных блоков (Очир-Горяева, 2012. С. 221. Илл. 268, 7, а–с). Пряжка восточного типа, близкая к дышской, со шпеньком, декорированным изображением копыта, здесь была дополнена восьмерковидным блоком с округлым выступающим приемником и трапециевидной рамкой со скругленными углами.
38 Дата набора предметов из Кривой Луки – ок. середины V в. до н.э. –устанавливается по набору образов “звериного стиля” на уздечных бляшках, имеющих широкий круг аналогий в скифских памятниках (Канторович, 2015. С. 375, 376, 633, 634).
39 Под черепом лошади № 4 вместе с пронизями был обнаружен бронзовый уздечный распределитель; местоположение второго такого же распределителя также локализуется в области черепа; третий аналогичный предмет был найден рядом с носовыми костями лошади № 4 (рис. 2, В, 3). Это бронзовые литые распределители с выпуклой полусферической шляпкой, к которой снизу примыкают крестообразно сходящиеся высокие арочные дужки, уплощенные снаружи. Их общая высота – 1.8, диаметр шляпки – 1.8 см (рис. 5).
40

Рис. 5. Дыш IV, курган 1, лошадь № 4. Уздечные распределители (1 –изображения хищника; 2 – рисунок, 3 – фото; а–в – три экземпляра). Рисунки К. Окорокова. Fig. 5. Dysh IV, mound 1, horse No. 4. Strap separators (а–в – 3 items). Drawings by K. Okorokov
41 На поверхности шляпок находятся барельефные изображения кошачьих хищников. Две профильные фигуры в позе “припавших к земле” животных расположены центрально-симметрично. Центром композиции является точка, где соприкасаются кончики разнонаправленных ушей двух зверей. Пасть животных открыта, в ней угадываются сомкнутые клыки. Глаз прочерченный, миндалевидный. Ухо, треугольное с выемкой в основании и углублением в раковине, вытянуто назад. Изогнутой насечкой обозначен нос. Утяжеленные лапы поджаты под туловище и примыкают друг к другу. Они расширяются к стопам, на которые полукруглыми насечками нанесены пальцы. В одном случае треугольным углублением подчеркнут локоть. Плечо выделено рельефно. Хвост С-образно изогнут и проходит под лапой через бок к спине. В одном случае обозначена кисточка хвоста, что позволяет предположить, что это стилизованные изображения льва или их цитата. На спине за ушами нанесены парные насечки в виде скобок. Снизу изображение окаймлено валиком с косым поперечным рифлением. Детали изображений варьируют, что свидетельствует о том, что они были изготовлены с использованием индивидуальных восковых моделей.
42 Комплект из четырех сходных распределителей с гладкой полусферической шляпкой происходит из комплекса кург. 2/1909 г. Ульского могильника (Эрлих, 2015. С. 50. Табл. 8, 160). Три распределителя с полусферическим щитком в виде рельефной розетки входят в состав Хошеутовского комплекса (Очир-Горяева, 2012. С. 208. Илл. 226, 45–48).
43 Рифленые валики на краях плоских и полусферических уздечных блях в скифских памятниках имеют широкое распространение и встречаются в комплексах от рубежа VI/V до рубежа IV/III вв. до н. э. (Могилов, 2008. С. 54, 55. Рис.107, 49–64; 108, 1–34; 193). Известны они и на уздечных бляшках из памятников Нижнего Поволжья V в. до н. э. (Смирнов, 1961. С. 93. Рис. 51, 11, 12).
44 Но композиция на округлой поверхности не имеет аналогий среди изделий, выполненных в собственно скифском “зверином стиле”. Ближайшей параллелью ей является композиция на золотой полусферической нашивной бляхе из состава Амударьинского клада с изображением двух разнонаправленных лежащих кабанов с подогнутыми ногами и двух голов козлов (Амударьинский клад, 1979. С. 50. Кат. 43).
45 Такие детали дышских изображений, как парные насечки на спине и, особенно, петля хвоста, закинутого на бок из-под ноги, указывают на передневосточное или, более определенно, ахеменидское влияние. Подобные хвосты, например, имеет пара львов, терзающих быков, на рельефах лестницы Трипилона в Персеполе (Schmidt, 1953. Pl. 66; 69). Эта сцена интерпретируется как символ равноденствия, связанный с весенним праздником Новруза (Луконин, 1977. С. 67, 68).
46 В скифском искусстве “звериного стиля” С-образно изогнутый хвост, выходящий через паховую складку и облегающий бедро, имеет лежащая пантера на золотой накладке на колчан из кург. 5 у с. Архангельская слобода (Лесков, 1981. С. 137–143). В данном образе, датированном рубежом V/IV вв. до н.э., видят фракийское или ахеменидо-фракийское влияние (Кубышев, Бессонова, Ковалев, 2009. С. 50, 51, 60).
47 Вопрос о месте изготовления дышских распределителей остается открытым. Общий вектор культурных параллелей как будто указывает на Нижнее Поволжье или Южное Приуралье, но нельзя полностью исключить того, что данные распределители были изготовлены в одной из греческих колоний на Черноморском побережье. Возможно, прояснить ситуацию поможет анализ металла.
48

Обратимся к бронзовым литым распределителям условно зооморфной формы (рис. 4, 3), которую обычно именуют “клювовидной” или, реже, “когтевидной”, хотя первоначально они могла имитировать пронизи из клыков кабана, о чем свидетельствуют огранка на ряде ранних экземпляров (Могилов, 2008. Рис. 134, 19–22; Рябкова, 2012. С. 375; Махортых, 2017. Рис. 9, 1–7, 13, 14). Часть таких пронизей получает законченное оформление в виде головки хищной птицы, однако, эту особенность нельзя экстраполировать на всю группу (Махортых, 2018. Рис. 8, 2–6).
49

В заполнении грабительского хода, рядом со столбовой ямой 10 центральной гробницы, к ЮЗ от сохранившихся in situ останков лошади № 4 (возможно, эти распределители входили в уздечный набор лошади № 5, костяк которой был разрушен практически полностью) были обнаружены три распределителя, несколько различающихся размерами: длина – 6–7, диаметр стержня – 1.5, диаметр отверстий – 0.7–0.9 см. Верхний стержень, округлый в сечении, сильно изогнут и имеет сужающееся коническое окончание. Полое основание пронизей скругленное, усечено-конической формы. Сверху оно ограничено рельефным кантом, снизу - выступающим пластинчатым бордюром. С четырех боковых сторон и снизу у пронизей имеются округлые отверстия. Высота основания составляет примерно 23–25% от общей высоты предметов.
50

На Северном Кавказе “клювовидные” пронизи-распределители появляются в раннескифский период (Махортых, 2017. С. 177. Рис. 9). Вопрос о месте происхождении данной группы пронизей пока далек от окончательного решения. Наиболее поздние образцы – кованые железные “клювовидные” пронизи были найдены в кург. 10/1982 г. Ульского могильника в Адыгее (Эрлих, 2010. С. 89; 2015. С. 50. Табл.16, 220; 18, 264, 267, 269) (рис. 3, 5). Хронологическая оценка этого памятника его исследователями различается: он относится к интервалу от сер. VI до сер. V в. до н.э. (Эрлих, 2010. С. 89; 2015. С. 56; Лесков, 2015. С. 96, 97).
51

Как и акинаки, и многие другие элементы скифской культуры, “клювовидные” пронизи имеют самое широкое распространение в Ахеменидской империи в конце VI–V вв. до н.э. Кроме находок, они представлены на рельефах ападаны в Персеполе на изображениях уздечек лошадей, которых ведут представители различных народов (Calmeyer, 1985. S. 126–135. Taf. 38–50), расписной чаше из Машат Хуюка (Иванчик, 2001. С. 84. Рис. 36), серебряных ритонах из Эребуни (Calmeyer, 1985. Abb. 4; Золото древней Армении, 2007. Табл. СI; СII). Судя по этим изображениям полный уздечный комплект должен был состоять из четырех пронизей, хотя В.Р. Эрлих допускает использование вместе с двудырчатыми псалиями трех пронизей (2015. С. 50).
52

Очевидно, под ахеменидским влиянием варианты “клювовидных” пронизей в конце VI–V вв. до н.э. получают распространение в Южном Приуралье и Нижнем Поволжье (Очир-Горяева, 2012. С. 174, 262, 263. Илл. 184, 51, 52; 287). Импульс их распространения в этот период достигает Алтая и Тувы (Шульга, 2015. С. 102, 103). Следует подчеркнуть, что здесь они сохраняют архаичные морфологические черты.
53

“Клювовидные” пронизи из Дышского могильника по своим морфологическим параметрам не имеют точных аналогий. Наличие канта между основанием и изогнутым стержнем – редкая черта. Она представлена на четырех ромбовидных в сечении пронизях в погр. 6 могильника Абано в Шида-Картли (Bill, 2003. Taf. 3, 21–31; Махортых, 2018. Рис. 7, 1). Пронизи входили в уздечный комплект с железными трехпетельчатыми псалиями, дата которых по скифским аналогиям не должна быть позднее первой половины VI в. до н.э. Кроме того, экземпляр с “клювовидным” окончанием и окантовкой кубического основания сверху и снизу представлен в собрании Британского музея (Махортых, 2018. Рис. 7, 2).
54

На крупных золотых “клювовидных” пронизях-распределителях из богатого погр. 5 некрополя Саирхе в Колхиде, датированного серединой – второй половиной V в. до н.э., верхняя граница основания обозначена низкорельефными парными поясками (Maxaradze, Tseretely, 2009. P. 115. Phоt. 72; 75; 79; Эрлих, 2010. С. 89).

55

Можно отметить, что размерные характеристики, очевидно, относятся к хронологическим признакам: крупные размеры характерны для более поздних образцов “клювовидных” пронизей, выполненных из различных материалов и связанных уже с ахеменидским кругом древностей – Саирхе, Персеполь, Истрия, Гордион, Сузы (Calmeyer, 1985. Abb. 2, 4, 5; Махортых, 2018. С. 42. Рис. 4, 6–8).
56

Но форма стержня дышских пронизей – вытянутых, нависающих над сводчатым основанием, указывает на вероятное эволюционное развитие одной из разновидностей архаичных пронизей, представленных находками в Кармир-Блуре, кургане у хут. Шумейко и погр. 70 Старшего Ахмыловского могильника (Рябкова, 2012. С. 376. Табл.1, 2; Рис. 4, 12–14; Махортых, 2018. С. 42). Крупные размеры дышских пронизей – очевидно, результат ахеменидского влияния. Вопрос о месте их изготовления остается открытым.
57 У лошадей имелись бронзовые, роговые/костяные и железные уздечные бляшки.
58 Бронзовая литая бляха в виде скульптурного, с односторонним рельефом, изображения хищной птицы с распростертыми крыльями и повернутой вправо вверх головой (рис. 6) была обнаружена на левой ветви нижней челюсти лошади № 4 (рис. 2, В, 2). Лежала тыльной стороной вверх. Общие размеры предмета 5.5 × 3.0 × 0.4–1.3 см.
59

Рис. 6. Дыш IV, курган 1, лошадь № 4. Бляшка в виде птицы. Рисунок К. Окорокова. Fig. 6. Dysh IV, mound 1, horse No. 4. Bird-shaped plaque. Drawing by K. Okorokov
60 Крылья и хвост птицы покрыты гравировкой, прорезанной еще на модели, до отливки. На гладкой оборотной поверхности бляхи имеется арочная петля, немного смещенная и отогнутая вправо. Расположение петли позволяет допускать различное использование бляхи в уздечном наборе: как нащечное, нахрапное или налобное украшение.
61 Образ хищной птицы, представленный на бляхе, можно лишь условно включить в круг образов скифского “звериного стиля”, благодаря трактовке головы с восковицей, и лапы с подчеркнутым бедром. Но клюв орла поднят вверх, что отличает его от других полнофигурных скифских изображений хищных птиц. Все остальные компоненты иконографической схемы имеют передневосточные и греческие истоки.
62 Следует отметить, что сходный образ, очевидно, представлен на золотых бляшках с изображениями птиц из курганов 1/1909 г. и 2/1909 г. Ульского могильника (Лесков, 2015. С. 96. Кат. 68, 113). К сожалению, их изображения остались неопубликованными.
63 Весьма вероятно, что данная бляшка была изготовлена в греческой бронзолитейной мастерской для варваров где-то на Черноморском побережье.
64 Между костей левой передней ноги лошади № 4 была найдена фрагментированная роговая (костяная?) бляшка с остатками шпенька (очевидно, шинки петли) на обороте (рис. 2, В, 9). Ее щиток вырезан в форме скульптурной головы лося с односторонним рельефом (рис. 7, 2). Поверхности заполированы. Общие размеры: 2.5 × 1.8 × 0.3 см.
65 На ребрах лошади № 4 (рис. 2, В, 8) была обнаружена литая бронзовая уздечная бляшка с аналогичным зооморфным изображением на щитке и вертикальной арочной петлей на обороте (7, 1)6. Ее размеры: 3.0 × 2.5 × 0.3–1.3 см.
6. Выражаем искреннюю признательность за разностороннюю помощь в работе с дышской коллекцией директору Национального музея Республики Адыгея Ф.К. Джигуновой и хранителю коллекций А. Недомолкину.
66 Образ на обеих бляшках один и тот же, но бляшки разнонаправленные: очевидно, они крепились с разных сторон уздечки. Вероятно, роговая бляшка воспроизводила утерянную бронзовую. Об этом свидетельствует обрамление глаза, повторяющее спиральный валик литой модели, и сходное размещение дополнительной птичьей головки, от которой сохранилось лишь клюв и часть округлого глаза.
67 На щитках бляшек представлено изображение головы взрослого лося с подчеркнутыми видовыми чертами – тупой горбоносой мордой и нависающей верхней губой. Округлый преувеличенный глаз обрамлен рельефным спиралевидным завитком. Овальное ухо с углубленной ушной раковиной направлено наискось вверх. Над глазом расположен передний и единственный отросток рога, который опирается на носовой выступ, где трансформируется в перевернутую голову хищной птицы, с округлым глазом и восковицей. На основание головки птицы снизу нанесен спиралевидный завиток – возможно, дополнительный зооморфный мотив.
68

На месте лосиной шейно-подбородочной складки-серьги помещено дополнительное изображение головы хищной птицы с выделенным округлым глазом, изогнутым клювом с намеченной восковицей, также дополненное завитком в основании.
69 Подобные изображения относятся к типу 3 редуцированных изображений лося – “нимфейско-семибратненскому”, по классификации А.Р. Канторовича (2013. С. 451, 452. Рис. 5). Датировка этого типа не выходит за пределы V в. до н.э., не ранее второй четверти этого столетия. Необходимо отметить, что этот, не самый распространенный, образ лося имеет соответствия в хошеутовском комплексе (Очир-Горяева, 2012. С. 205. Илл. 215, 25, 26; 219), только две хошеутовские бляхи в форме лосиной головы дополнены изображениями птичьей головы у основания нижней челюсти, на месте серьги.
70 В грабительском перекопе к ЮЗ от останков лошади № 4 был найден фрагмент бронзовой литой бляшки, на котором четко просматривается изображение головы хищника с углубленным миндалевидным глазом, обозначенным ноздрями, раскрытой подковообразной пастью с выделенной губой и треугольными зубами (рис. 7, 3). Ухо утрачено. Общие размеры: 1.4 × 1.2 × 1.1 см.
71 Это изображение о входит в широкий круг образов ощерившихся хищников, которые встречаются в разных вариантах, как в европейском, так и в азиатском ареале “звериного стиля” (Королькова, 2006. Табл. 40). Выделенная губа – черта, характерная для восточного круга образов (Королькова, 2006. С. 70). Голова резко выступает над поверхностью пластины, что позволяет предположить, что это часть имитации кабаньего клыка, где голова хищника была помещена на верхнем окончании.
72 Щиток железной бляшки, найденной под лопаткой лошади № 3 (рис. 2, А, 2) сохранился полностью, но он настолько корродирован, что образ угадывается только по абрису (рис. 7, 4). Это голова хищной птицы с закрученным клювом, в нижней части, вероятно, дополненным меньшей птичьей головой. Данное изображение соответствует широко представленному в ареале скифской культуры, начиная примерно с середины VI в. до н.э., “ольвийско-завадскому”, по А.Р. Канторовичу, типу изображений птичьих голов (2015. С. 648–656). Подобный тип встречается и в памятниках Нижнего Поволжья (Королькова, 2006. Табл. 21). Размеры предмета: 3.0 × 2.0 × 0.5 см. Сам факт использования железа для уздечных украшений очень необычен.
73 В состав уздечных наборов входили бронзовые пронизи и аналогичные им по назначению бронзовые обоймы. Семь крупных цельнолитых бронзовых колец-пронизей с сглаженным ребром были найдены при расчистке лошади № 4 (рис. 3, 8). Три из них залегали в одну линию в области затылочной и теменной частей черепа, одна – на носовых костях, еще одна – между зубами, а две – под черепом в непосредственной близости от псалиев. Размеры пронизей: диаметр – 1.2, высота – 0.5 см.
74 Непосредственно к грызлу удил лошади № 2 примыкали две небольшие бронзовые скобкообразные обоймы (рис. 3, 7). Три обоймы найдена при расчистке костяка перемещенными. Все обоймы изготовлены из согнутых пластин. Размеры: 1.4 × 1.2, высота – 0.4 см.
75 С разрушенными костяками взнузданных лошадей ассоциируются четыре находки таких же предметов (одна целая пронизь и фрагменты пронизей и/или обойм), найденных в грабительском перекопе в пределах гробницы и вне нее, в столбовой яме 7 и на площадке перед мордой лошади № 2.
76

Судя по сравнительно небольшому количеству и расположению, частично зафиксированному in situ, пронизи в дышских уздечках использовались для фиксации свернутых ремней в местах их соединения с псалиями и на затылке, в районе соединения ремней оголовья. Наборы пронизей/обойм в уздечных комплектах, по-видимому, были унифицированы.
77

В раннескифских материалах Казахстана и Саяно-Алтая уздечные пронизки/обоймы получили очень широкое распространение уже в VII – начале VI в. до н.э. (Шульга, 2008. С. 87). Отсюда они попадают в скифскую архаическую культуру (Маслов, Гей, Андреева, 2020. С. 310, 311. Рис. 6, 11).
78

Рис. 7. Дыш IV, курган 1. Уздечные бляшки (1–4) и обломок псалия (5): 1, 2 – лошадь № 4; 3, 5 – грабительский ход (северная часть), 4 – лошадь № 3. Рисунки И. Рукавишниковой. Fig. 7. Dysh IV, mound 1. Bridle plaques (1–4) and a cheekpiece fragment (5). Drawings by I. Rukavishnikova
79

В Ульском могильнике в материалах первой половины V в. до н.э. в кург. 2/1898 г. и 2/1909 г. представлены пронизи и обоймы, аналогичные дышским (Эрлих, 2015. С. 52. Табл. 2, 25–27; 8, 176; Лесков, 2015. С. 94–96).
80 Бронзовая литая ворворка усеченно-конической формы была найдена рядом с костями левой ноги лошади № 4 (рис. 2, В, 6; 3, 6). Ее размеры: диаметр – 2.4, высота – 0.8 см. Такие ворворки широко использовались в ряде культур степного пояса на территории Евразии в VII–III вв. до н. э. в качестве застежки ремней оголовья (Шульга, 2008. С. 84, 85. Рис. 64, 1). По наблюдениям В.Р. Эрлиха на территории Кубани они встречаются почти исключительно в материалах V–IV вв. до н. э. (Эрлих, 2015. С. 52).
81 Кратко подводя итоги, следует отметить, что весь широкий круг аналогий предметам узды из кург. 1 могильника Дыш IV позволяет отнести этот памятник к первой половине – середине V в. до н.э. Данная датировка подтверждается находкой в грабительском перекопе фрагментов аттической чернолаковой кружки (тип 197 по Б. Спарксу). Это достаточно редкий тип сосудов, который изготовлялся во второй четверти – середине V в. до н.э. (Sparkes, Talcott, 1970. Р. 71, 72)7.
7. Выражаем искреннюю благодарность н.с. кафедры археологии МГУ им. М.В. Ломоносова Т.В. Егоровой за помощь в атрибуции данной находки.
82 Среди памятников Кубани наибольшую группу параллелей для нашего комплекса содержат материалы кургана 10/1982 г. Ульского могильника, что подтверждает точку зрения А.М. Лескова на его датировку (2015. С. 96, 97). Вместе с тем следует подчеркнуть, что материалы из Дыша содержат предметы, относящиеся как к западному, так и восточному кругу культур кочевого мира. Кроме того, в образах “звериного стиля” имеются ахеменидские и греческие цитаты. Такой яркий культурный синкретизм, возможно, связан с особым культовым значением Дышского могильника для пришлых подвижных военизированных групп, сохранявшемся на протяжении не менее двух столетий. При этом в составе уздечных наборов нет ничего, что можно было бы уверенно соотнести с меотскими древностями. Эти наборы ясно указывают на иноэтничное происхождение военизированной элиты.

Библиография

1. Алексеев А.Ю. Хронология и хронография Причерноморской Скифии V в. до н.э. // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. Вып. 31. Л.: Искусство, 1991. С. 43–56.

2. Амударьинский клад: каталог выставки / Гос. Эрмитаж, Британский музей / Авт. вступ. ст. и сост. Е.В. Зеймаль. Л.: Искусство, 1979. 96 с.: ил.

3. Андреева М.В., Гей А.Н. Дыш IV – новый культово-погребальный памятник раннего железного века в Предкавказье // Археологические открытия 2010–2013 гг. / Отв. ред. Н.В. Лопатин. М.: ИА РАН, 2015. С. 316–318.

4. Белинский А.Б., Канторович А.Р., Маслов В.Е., Райнхольд С. Раскопки горного могильника Уллу // Кавказ и Абхазия в древности и в Средневековье: взаимодействие и преемственность культур: сб. материалов IV абхазской междунар. археолог. конф., посвящ. памяти видного археолога-кавказоведа Л.Н. Соловьёва (26–30 ноября 2013 г., г. Сухум) / Гл. ред. А.И. Джопуа. Сухум: Абхазский ин-т гуманитар. исслед., 2017. С. 103–109.

5. Золото древней Армении (III тысячелетие до н.э. – XIV век н.э.) / Ред. А. Калантарян. Ереван: Гитутюн, 2007. 418 с., 146 табл. (На арм. яз., рез. на англ. и рус. яз.)

6. Иванчик А.И. Киммерийцы и скифы. Культурно-исторические и хронологические проблемы археологии восточноевропейских степей и Кавказа пред- и раннескифского времени. М.: Палеограф, 2001 (Степные народы Евразии; т. II). 324 с.

7. Ильинская В.А. Скифы Днепровского лесостепного Левобережья (курганы Посулья). Киев: Наукова думка, 1968. 268 с.

8. Канторович А.Р. Изображения лося в восточноевропейском скифском зверином стиле: классификация, типология, хронология // Scripta antiqua: Вопросы древней истории, филологии, искусства и материальной культуры. 3. К 70-летию Э.В. Ртвеладзе / Гл. ред. М.Д. Бухарин. М.: Собрание, 2013. С. 423–480.

9. Канторович А.Р. Вариации на тему верблюда в восточноевропейском скифском зверином стиле // Археологические вести. Вып. 20. 2014. СПб. С. 105–112.

10. Канторович А.Р. Скифский звериный стиль Восточной Европы: классификация, типология, хронология, эволюция: дис. ... д-ра ист. наук. 2015 // Архив ИА РАН. Р-2. № 2844–2846.

11. Королькова Е.Ф. Звериный стиль Евразии. Искусство племён Нижнего Поволжья и Южного Приуралья в скифскую эпоху (VII–IV вв. до н.э.). Проблемы стиля и этнокультурной принадлежности. СПб.: Петербургское востоковедение, 2006. 272 с.

12. Кубышев А.И., Бессонава С.С., Ковалев Н.В. Братолюбовский курган. Киев: Ин-т археологии Нац. акад. наук Украины, 2009. 192 c.: ил.

13. Лесков А.М. Курганы: находки, проблемы. Л.: Наука, 1981. 168 с.: ил.

14. Лесков А.М. Вопросы относительной и абсолютной хронологии // Ульские курганы. Культово-погребальный комплекс скифского времени на Северном Кавказе / Ред. А.И. Иванчик, А.М. Лесков. Москва, Берлин, Бордо: Палеограф, 2015 (Степные народы Евразии; 6) (Corpus tumulorum scythicorum et sarmaticorum; 2). С. 87–100.

15. Лесков A.M., Беглова Е.А., Ксенофонтова И.В., Эрлих В.Р. Меоты Закубанья в середине VI – начале III вв. до н.э. Некрополи у аула Уляп: погребальные комплексы. М.: Наука, 2005. 192 с.

16. Лордкипанидзе О.Д. Ванское городище (Раскопки. История. Проблемы) // Вани. Археологические раскопки 1947–1969 гг. Т. I / Ред. О.Д. Лордкипанидзе. Тбилиси: Мецинереба, 1972. С. 43–80.

17. Луконин В.Г. Искусство древнего Ирана. М.: Искусство, 1977. 232 с.

18. Маслов В.Е., Гей А.Н., Андреева М.В. Курган раннескифского времени в Адыгее (могильник Дыш IV) // Stratum plus. 2020. № 3. С. 293–330.

19. Маслов В.Е., Андреева М.В., Гей А.Н. Курган келермеского времени могильника Дыш IV (Республика Адыгея) // Краткие сообщения Института археологии. 2020. Вып. 261. С. 182–202.

20. Махортых С.В. Пронизи для перекрестных ремней конской упряжи на юге Восточной Европы в VII–VI вв. до н.э. // Археологія і давня історія України. Вип. 2 (23). Старожитності раннього залізного віку. Київ: Інститут археології Національної академії наук України, 2017. С. 166–184.

21. Махортых С.В. Распределители ремней конской упряжи VII–VI вв. до н.э. в Закавказье и Передней Азии // Археологія і давня історія України. Вип. 2 (27). Київ: Інститут археології Національної академії наук України, 2018. С. 35–50.

22. Могилов О.Д. Спорядження коня скіфської доби у Лісостепу Східної Європи. Київ; Кам’янець-Подiльський: Інститут археології Національної академії наук України, 2008. 439 с.

23. Очир-Горяева М.А. Древние всадники степей Евразии. М.: Таус, 2012. 472 с.

24. Рябкова Т.В. Уздечные принадлежности скифского типа из Тейшебаини // Российский археологический ежегодник. № 2. СПб., 2012. С. 360–382.

25. Смирнов К.Ф. Савроматы (ранняя история и культура сарматов). М.: Наука, 1964. 380 с.

26. Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов. М.: Изд-во АН СССР, 1961 (Материалы и исследования по археологии СССР; № 101). 162 с.

27. Тишкин А.А. Находки некоторых элементов конского снаряжения скифской эпохи в предгорной зоне Алтая // Снаряжение верхового коня на Алтае в раннем железном веке и средневековье / Отв. ред. Ю.Ф. Кирюшин, А.А. Тишкин. Барнаул: Изд-во Алтайского гос. ун-та, 1998. С. 78–90.

28. Шульга П.И. Снаряжение верховой лошади и воинские пояса на Алтае. Ч. I. Раннескифское время. Барнаул: Азбука, 2008. 276 с.

29. Шульга П.И. Конское снаряжение ранних кочевников Минусинской котловины (по материалам Минусинского музея им. Н.М. Мартьянова). Новосибирск: Ин-т археологии и этнографии Сибирского отд. РАН, 2013. 149 с.

30. Шульга П.И. Снаряжение верховой лошади в Горном Алтае и Верхнем Приобье. Ч. II. (VI–III вв. до н.э.). Новосибирск: Новосибирский гос. ун-т, 2015. 322 с.

31. Эрлих В.Р. Северо-Западный Кавказ в начале железного века. М.: Наука, 2007. 430 с.: ил.

32. Эрлих В.Р. Узда Колхиды и Центральной Грузии античной эпохи: к проблеме выделения традиций // Археология и палеоантропология Евразийских степей и сопредельных территорий / Отв. ред. М.М. Герасимова, В.Ю. Малашев, М.Г. Мошкова. М.: Таус, 2010 (Материалы и исследования по археологии России; № 13). С. 73–106.

33. Эрлих В.Р. Конское снаряжение и предметы вооружения // Ульские курганы. Культово-погребальный комплекс скифского времени на Северном Кавказе / Ред. А.И. Иванчик, А.М. Лесков. Москва, Берлин, Бордо: Палеограф, 2015 (Степные народы Евразии; 6) (Corpus tumulorum scythicorum et sarmaticorum; 2). С. 44–57.

34. Bill А. Studien zu den Gräbern des 6. bis 1 Jahrhunderts v. Chr. in Georgien: unter besonderer Berücksichtigung der Beziehungen zu den Steppenvölkern. Bonn: Habelt, 2003 (Universitätsforschungen zur prähistorischen Archäologie; 96). 269 S.

35. Calmeyer P. Zur Genese altiranischer Motive. IX. Die Verbreitung des westiranischen Zaumzeugs im Achaimenidenreich // Archäologische Mitteilungen aus Iran. 18. Berlin: Reimer, 1985. S. 125–144.

36. Maxaradze G., Tseretely M. Sairkhe. Tbilisi, 2009. 122 p. (На груз. яз., рез. на англ. яз.)

37. Schmidt E.F. Persepolis I. Structures, Reliefs, Inscriptions. Chicago: University of Chicago Press, 1953 (The University of Chicago Oriental Institute publications; 68). 289 p.

38. Sparkes B.A., Talcott L. Black and Plaine Pottery of the 6th, 5th and 4th Centuries B.C. Princeton: The American School of Classical Studies at Athens, 1970 (The Athenian Agora; 12). 472 р.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести